Через пень-колоду

En sus remotas páginas está escrito que los animales se dividen en (a) pertenecientes al Emperador, (b) embalsamados, (c) amaestrados, (d) lechones, (e) sirenas, (f) fabulosos, (g) perros sueltos, (h) incluidos en esta clasificación, (i) que se agitan como locos, (j) innumerables, (k) dibujados con un pincel finísimo de pelo de camello, (l) etcétera, (m) que acaban de romper el jarrón, (n) que de lejos parecen moscas.

Jorge Luis Borges. El idioma analítico de John Wilkins

С великой радостью я узнал, что в 2016 году вышла книга «Теория и практика нормирования русского письма». Её авторы — Елена Бешенкова и Ольга Иванова, ведущие научные сотрудники Института русского языка имени В. В. Виноградова. Аннотация гласила, что «в книге идёт речь о сегодняшней политике орфографистов, об орфографической вариативности, о кодификации новых слов, о письме по правилам и письме без правил», а также обещала, что издание будет интересно «всем грамотным людям, задающим вопрос, почему словарь или правило именно так, а не иначе кодифицировали слово».

Я надеялся, что наконец⁠-⁠то появился источник, который объяснит обычным людям, откуда берутся правила русского языка, почему «легко одетый» пишется раздельно, а «легковооружённый» слитно, и каким словарям и справочникам доверять, если они расходятся в показаниях.

Эти надежды поколебались, когда ещё в предисловии я начал натыкаться на грамматические ошибки (например, «ассиметричных единиц» на с. 6), чего совсем не ожидал от авторов, входящих в Орфографическую комиссию РАН. Позже я стал замечать и смысловые дефекты: например, на с. 19 «блютус» называется «гаджетом», а на с. 163 «машино-место» причислено к единицам измерения.

Окончательный катарсис наступил на с. 39, где чёрным по белому написано:

История перекодификации показывает тенденцию к расширению области слитного написания (ср., напр., написания в словаре А. Н. Чудинова (1910): без-мен, бель-этаж, брейн-ринг (и брэйн-ринг), биг-мак (и биг-⁞мак), вакуум-метр (и вакуумметр), гутта-перча, а также ка-дет, эн-эс).

(В том месте, где я поставил ⁞ , в книге наступил перевод строки, так что осталось неизвестным, была ли предыдущая чёрточка дефисом или знаком переноса. Логично предположить, что имелся в виду перенос, но я не уверен, что аргументы логики применимы к этому изданию.)

Можно ли поверить, что в каком бы то ни было словаре 1910 года вообще могло оказаться слово «биг-мак», хоть с дефисом, хоть без? Впрочем, я на всякий случай сверился с первоисточником — это «Словарь иностранных слов, вошедших в состав русского языка» под редакцией Александра Чудинова. Последнее, третье издание словаря действительно вышло в Санкт-Петербурге в 1910 году, и, конечно, слова «биг-мак» там нет, как и в предыдущих изданиях (1894 и 1902 годов).

Отсылка к тому же дореволюционному словарю повторяется в «Теории и практике…» на с. 99, где ему снова приписаны некоторые из перечисленных слов, а также несколько новых, так что всего получается 15 слов, которые у Чудинова якобы пишутся через дефис: афро-лук, без-мен, бель-этаж, биг-мак, бис-блоки, блан-манже, брейн-ринг (брэйн-ринг), вакуум-метр, ватер-машина, гута-перча (гутта-перча), ка-дет, кило-ватт, тревлер-чек, эн-эс, яхт-клуб.

На самом деле пяти из этих пятнадцати слов вообще нет в словаре 1910 года в каком бы то ни было написании: кроме биг-мака, это афро-лук, брейн-ринг, тревлер-чек и эн-эс. Из оставшихся слов четыре записаны у Чудинова слитно, без дефиса: безменъ, бланманже, гуттаперча (только с двумя «т»), кадетъ (как в значении «воспитанник военно-учебного заведения», так и в контексте конституционно-демократической партии). И одно слово (точнее, словосочетание) — яхтъ клубъ — записано раздельно, так что получается, что про 10 из 15 слов ведущие сотрудники Института русского языка попросту наврали.

Дело усугубляется тем, что на той же с. 99 «Теории и практики…» есть пассаж про «слова, приведённые в упомянутом словаре А. Н. Чудинова в дефисном или вариативном написании», однако в «упомянутом словаре» нет вообще ни одного слова в вариативном написании.

Книга Бешенковой и Ивановой спотыкается не только о словарь Чудинова. Практически на каждой странице попадаются фактические, логические и терминологические ошибки, проблемы со ссылками на источники, дефекты пунктуации, стиля и композиции.

Что же касается главного вопроса из аннотации, которая соблазнила меня прочесть книгу,⁠— «Почему словарь или правило именно так, а не иначе кодифицировали слово?» — то «Теория и практика…» оставляет читателей в полном тумане. Большая часть научного содержания книги заключается в том, что орфография страдает от тотальной неразберихи в понятиях, например:

Такая неразбериха компрометирует большинство правил, которые предлагают авторы. Например, на с. 163 есть правило про написание сложных существительных с соединительными гласными; однако велика ли ценность такого правила, если толком неизвестно, что такое «сложное существительное» и что такое «соединительная гласная»?

В недоумении я отправил Елене Бешенковой письмо, где подробно перечислил эпизоды, которые насторожили меня в «Теории и практике…», причём «биг⁠-⁠мак» упоминался среди них далеко не в первую очередь. Вот полный ответ, который я получил (орфография и пунктуация сохранены):

Спасибо, получила, прочитала, отвечу позже, сейчас в отпуске и нет возможности проверить Чудинова,.
С уважением
ЕВ

Как вы наверняка догадываетесь, никакого «отвечу позже» так и не случилось. Хотя не исключено, что Елена Виленовна до сих пор находится в отпуске. Вообще, я думаю, что если профессиональный филолог, который окончил аспирантуру Института русского языка, в принципе допускает, что в русскоязычном словаре 1910 года мог оказаться биг⁠-⁠мак,⁠— такому филологу в отпуске самое место.

Те же авторы — Елена Бешенкова и Ольга Иванова — написали ещё одну книгу про русскую орфографию: «Русское письмо в правилах с комментариями» (М., 2011). Аннотация этого издания начинается словами:

Книга содержит систематическое изложение правил русской орфографии. Авторы ставили своей целью непротиворечивость, адекватность и исчерпывающую полноту описания.

Я открыл книгу на с. 69 и офигел:

II.1.2.1. Гласные после «ц»

Правило. После ц внутри слога из пар < …таких⁠-⁠то гласных… > выбираются < …такие⁠-⁠то гласные… >, напр.: чудо, чудесный, чары, очаровательный…

Какое, к лешему, «чудо»? Какие «чары»? Где в этих словах буква «ц», написанию гласных после которой якобы посвящено это правило?

Присмотревшись к прочим страницам, я убедился, что книга целиком состоит из аналогичной туфты. Зато имеется сложная пятиуровневая система нумерации правил с многочисленными исключениями, подправилами, исключениями из исключений, исключениями из подправил и подправилами-исключениями.

Такая композиция характерна для школьно-студенческих рефератов, авторы которых верят, что если маниакально пронумеровать все пункты и почаще ссылаться в тексте на труды преподавателя, то он не будет внимательно вчитываться и поставит хорошую оценку. Остаётся только гадать, какие мотивы побудили научных сотрудников Института русского языка городить эту бутафорию.

Теплилась ещё одна надежда: может быть, авторам было не до мелочей в свете того, что им впервые в истории удалось свести русское правописание в стройную, целостную систему, подобную таблице Менделеева в химии или Стандартной модели в физике элементарных частиц?

Увы, нет там никакой системы. Вся эта оголтелая нумерация распыляет орфографию на мириады частных случаев, так что чуть ли не на каждое слово приходится по собственному уникальному правилу, а многие орфограммы подпадают сразу под два, десять или сколько угодно правил. Это не таблица Менделеева и даже не система Линнея, это ближе всего к гротескной классификации животных из эссе Борхеса. В таком хаосе не может идти и речи о «непротиворечивости, адекватности и исчерпывающей полноте».

Я не удержался и снова написал Елене Виленовне, на сей раз получив такой ответ:

Все эти ошибки, опечатки исправлены в книге, выложенной на сайте института‎. Жаль, что кроме этого, Вы не нашли в ней ничего. Если Вам интересно, посмотрите нашу поисковую систему ruslang-oross.ru¹

Мне пришлось догадываться, что это за «книга, выложенная на сайте института», потому что ссылки на неё в письме не было. Предлагаю читателям этой статьи самостоятельно найти эту книгу в качестве упражнения на IQ. (Даю подсказку: она даже называется по⁠-⁠другому.) А вот в упомянутой поисковой системе я запросил первое пришедшее на ум слово «космонавт» и немедленно увидел неладное:

Во⁠-⁠первых, к чему тут латиница? Речь идёт о греческом происхождении русского слова, так что логично было ожидать соответствующих корней либо на языке-источнике (κόσμος и ναύτης), либо в русской транскрипции, либо, на худой конец, в IPA,⁠— но зачем писать их знаками постороннего третьего алфавита?

Во⁠-⁠вторых, корректно ли переводить ναύτης как «моряк», если в этом греческом слове нет ничего про море? Ναῦς — это «судно», а не «море». То есть, например, мифический персонаж Харон — это ναύτης, но никак не моряк…

В общем, за какое произведение Бешенковой и Ивановой ни взяться — всюду обнаруживаются богатые месторождения лажи.

Я убеждён, что в научной работе принципиально важны ясность, строгость, точность, системность, логика, последовательность, аккуратность. Конечно, мировой науке известны успешные труды, в которых не все эти качества проявляются в полной мере. Однако как прикажете относиться к работам, где вместо каждого из этих свойств свирепствует его полная противоположность: туманность вместо ясности, россыпи частных случаев вместо системы, неряшливость вместо аккуратности?

Если уж и рассматривать модный тезис о том, что русский язык находится в опасности, то больше всего ему угрожают не простые носители, которые калькируют иностранные слова, пишут «-⁠тся» вместо «-⁠ться» и говорят «звонит» вместо «звонит». Основная угроза, по⁠-⁠моему, исходит от ведущих научных сотрудников Института русского языка имени В. В. Виноградова Российской академии наук, которые занимаются своей наукой через пень⁠-⁠колоду.

1. Осторожно! На момент последней редакции этой статьи (2024) этот адрес перенаправляет на порносайт. Ресурс ИРЯ РАН находится по адресу oross.ruslang.ru.