Случай на улице Речников
Иду я сегодня по улице Речников и думаю: зачем это я иду по улице Речников?
Вдруг воздух передо мной выворачивается наизнанку, и оттуда вываливаются три гуманоида. При этом слегка светятся и потрескивают искрами.
— Ку-ку,— говорю я. (А вы бы что сказали на моём месте?)
— Сам ты ку-ку,— отвечает один гуманоид.— Мы вообще-то из будущего. У нас в будущем тебя в универе проходят.
— Какой ужас,— вздохнул я.— Я надеялся, что вся эта петрушка с высшим образованием ещё на моём веку закончится.
— Ну так она и закончилась,— сообщил гуманоид.— А потом опять началась.
— Но мы к тебе по делу,— перебил другой гуманоид.— У нас тут вышел спор. В твоём собрании сочинений уж очень много про наркотики…
— И вот я думаю,— снова встрял первый,— что это просто для символического смысла. Ну, вроде как вино у Омара Хайяма. Он под видом алкоголя зашифровал образ Чистой Истины и Духовного Совершенства.
— Это он здорово придумал,— добавил третий.— Выходит такой к народу и говорит: «Давайте выпьем!» А сам при этом имеет в виду, что надо духовно совершенствоваться. И народ доволен, и Хайям сказал, что хотел.
— Ну так вот,— продолжает первый,— я считаю, что у тебя с наркотиками то же самое. Я про это пишу курсовую работу.
И разворачивает посреди воздуха какие-то иероглифы.
— Ой,— говорит,— я и забыл, что в вашем прошлом бывают проблемы с кодировками.
И сворачивает обратно.
— А я думаю,— вступает второй гуманоид,— что это всё ерунда, а просто ты наркоман, тролль и эпатажник. И интереса для мировой культуры не представляешь.
— Он тоже про это курсовую пишет,— вставил третий.
— Гм,— говорю я ему,— а ты про что пишешь? Я уже боюсь угадывать…
— Не, я тут просто за компанию,— ответил он.— Я вообще думал, что эти двое к Пушкину собрались. Хотел его спросить, кого он больше любил — Аллу Пугачёву или Йоко Оно.
— Лопух,— говорит ему первый.— Пугачёва — это жена Распутина.
— А Йоко Оно,— добавляет второй,— это вообще мужик. Он застрелил Джона Ленина.
И они стали спорить о мировой истории. Я немного послушал и хотел уже идти. Повернулся, а тут — хлоп! — они снова передо мной.
— Ну так что? — спросил первый гуманоид.— Кто из нас всё-таки прав по поводу темы наркотиков в твоём творчестве?
— Да вы ведь оба говорите про одно и то же,— ответил я.
— Это как? — спросили они все трое хором, и у первого опять вывалились иероглифы.
— Ну вот смотрите,— объясняю я.— Предположим, что сейчас один из вас пойдёт прямо по улице Речников вон туда…
И показываю в сторону Коломенского парка.
— И вот,— продолжаю,— он будет всё прямо идти, идти и вообще никуда не сворачивать…
— Там же речка,— говорит третий.
— Это неважно,— говорю я.— А другой из вас, предположим, пойдёт по той же улице Речников вон туда…
И показываю в противоположную сторону, где вообще полные гребеня.
— И вот он тоже будет всё идти, идти и не сворачивать. Рано или поздно получится что?
— Что? — спрашивают они опять хором.
— Угадали,— отвечаю я.— Вы встретитесь на другой стороне земного шара. Вот так же и с противоположными точками зрения. Если вы берёте две такие точки и начинаете их развивать — то вам кажется, что вы двигаетесь прочь друг от друга, а на самом деле вы всё ближе к тому, чтобы снова встретиться. И мне странно, что у вас в будущем это ещё не очевидно.
Гуманоиды крепко задумались и даже начали тускнеть и расплываться. Я в очередной раз собрался пойти, а они снова — хлоп! — и прямо по курсу.
— Ну, я примерно так и думал,— говорит первый.
— Нет, это я так думал! — возражает второй.
— В общем, наверное, спасибо,— говорит первый.— Ты только что существенно обогатил науку по изучению тебя.
— И вам спасибо, заходите ещё,— говорю я.
А они почему-то стоят и не уходят.
— Э-э,— встревает третий,— а ты у нас ничего не хочешь спросить?
— Что спросить? — не понял я.
— Ну, неужели тебе не интересно, как там в будущем? Какие у нас достижения науки и техники, что происходит в политике и экономике… В конце концов, про своё собственное будущее не хочешь узнать?
— Своё будущее интереснее узнавать своим ходом,— ответил я.— А ваша наука с техникой мне до глубокой лампочки, не говоря уж о политике. Из будущего меня сейчас больше всего интересует, починят сегодня мою электронную почту или нет.
Гуманоиды пожали плечами.
— Вот и я про то же,— говорю я.— Так что бывайте.
Тут воздух опять вывернулся, и они все пропали вместе с искрами и иероглифами. А я пошёл проверять электронную почту. А её не починили. Безобразие.